Исцеление души - Страница 107

107

- Я прошу дать мне свободу, - она сказала это поникшим, почти неслышным голосом, однако для Элестэя это прозвучало словно гром.

- ЧТО? - Ошарашенный он оторвался от рук, смотря на нее, округлив, словно от ужаса глаза. Он думал, что она поменяла отношение к нему и не попросит этого, но император ошибся...

- Отпусти меня, - снова повторила Виктория, отводя взгляд.

- Не могу...

- Ты обещал! - Сжав кулаки, со злостью посмотрела она на него. Повысила голос, чтобы было не так больно.

Император поднялся на ноги, отворачиваясь.

- Я не могу, - уже более настойчиво ответил он.

- Тогда твое слово ничего не значит! - Девушка вскочила с кресла, сжимая кулаки. Она ведь знала, что так будет, но зачем-то надеялась. Элестэй никогда не держит обещаний, делая только то, что ему выгодно!

- Пойми, - император развернулся к ней, беря за плечи, - я не могу! Это может быть опасно для тебя. Политика сейчас нестабильна...

- Позволь мне о себе позаботиться! - Виктория резко отмахнулась, уходя от его хватки.

- Я не хочу, чтобы тебе угрожала опасность! - Элестэй повысил тон, в его голосе читалось волнение и отчаяние.

- Да зачем я тебе вообще нужна?! - Не вытерпела девушка, выкрикнув. Данган замер.

- А если я люблю тебя? - Тихо спросил он, совсем шепотом. Виктория услышала его и хотела ответить резко, что такой человек не способен на любовь, но смолчала.

- Тогда отпусти меня, - она приблизилась к нему вплотную, так что их тела, отделяемые только одеждой, соприкоснулись. Взявшись за ворот камзола, Виктория заглянула в растерянные глаза Дангана, в молчании прося его.

Элестэй был в смятение. Обещание! Зачем он дал его? Но ведь это его долг! И что, если бы он не спросил, она бы сама не попросила. Исполнить обещание и лишиться ее, не знать, куда заведет ее дорога. Ведь сейчас так опасно! Но она менестрель, музыкант, который, не смотря на политические междоусобицы, всегда остается неприкасаемым в любой стране. Оставалась бы, если бы не получила титул его фаворитки!

Но ей плохо с ним...

- Хорошо, - чуть слышно произнес он, и Виктория замерла, отступая. Ей не послышалось? Неужели она свободна?

- Я отпускаю тебя, - повторил увереннее, разжимая руки, выпуская ее ладони. - Но куда ты пойдешь? Разве тебе не будет безопаснее здесь в замке?

Виктория хотела ответить, что у нее все еще есть брат, но смолчала, так же, как и про то, что его замок давным-давно поднадоел ей!

И все же он отпустил ее! Сердце девушки затрепетало - свобода! Призрачная свобода, но такая сладкая, как что-то тайное и запрещенное!

Она вновь посмотрела на него, на этот раз в серых глазах плескалась радость. Элестэю стало очень больно. Он вдруг понял, что никогда не сможет стать для нее кем-то большим, чем кто?..

Горькая усмешка появилась на его устах от таких мыслей. Он и другом не может быть ей! Она ведь, возможно, и не ненавидит его, но не простила и никогда не простит, чтобы он не сделал. Никогда придворная жизнь подле него не станет мила ей, а его владения - домом. И ему никогда никем не стать для нее.

Но сейчас она счастлива! Счастлива, что свободна. Нет! - что уходит от него!..

- Спасибо!.. - Сказала она, беря его за руки. И он почувствовал этот приятный холод ее ладоней. Виктория была счастлива, а Дангана разбирало отчаяние.

Менестрель привстала на цыпочки, целуя его в щеку, принося еще большую боль императору. Он перехватил ее лицо ладонями, целуя в губы. Сейчас он имеет на это право!

Виктория позволила, а потом просто развернулась и ушла. Девушка не заставила себя долго ждать, боясь, что император передумает, зная его быструю смену характера.

Она не стала набирать много вещей, да и куда ей? Элестэй сам распорядился, чтобы ее снабдили всем необходимым, и настоял взять с собой скрипку. Виктория не стала перечить - это тот подарок императора, который бы она пожелала оставить. С этим инструментом она сроднилась!

На следующее утро девушка собрала небольшую поклажу с вещами и стала прощаться со своими уже бывшими служанками и фрейлинами. Девушки даже расплакались, но были рады за нее. Много шума из этого не делали, Элестэй не хотел, чтобы много людей знало, что Виктория покинула его дом. В душе он очень боялся за ее жизнь и не хотел отпускать.

На пороге врат стоял он и она.

- Прощай, - сказала Виктория, опустив голову и не смотря Элестэю в глаза, она не знала, что говорить. Да и стоит ли говорить? Кем они были? Врагами? Для нее может быть. Для него... для него она так и не поняла, кем была, да и поздно об этом думать!

Он подошел к ней и скупо поцеловал в лоб, словно при благословении. Она натянуто улыбнулась, заглянув ему в глаза на прощание.

Его лицо было спокойным. Ее было слегка грустным, но в душе плескалась трепетная радость. А он... В нем все кричало 'Останься!', 'Останься!', 'Останься!'... И так пока ее образ не скрылся за горизонтом.

А после наступило 'ничего', в душе стало пусто. Зачем, зачем он ее отпустил?! Почему не остановил?..

Но знал, что обещал и выполнит обещание. Он никогда не был надежным человеком и всегда резко мог поменять решение, но не для нее. Ей он обещал...

Глава 30

Уже как двое суток Виктория странствовала по просторам Империи. На ней был неприметный костюм, да и сумка за плечами. Девушка совсем не растерялась, когда оказалась сама, без опеки. Такой ритм жизни был для нее привычным. С пятнадцати лет она стала с гитарой путешествовать, с каждым годом расширяя свои границы.

Чехол со скрипкой она обмотала тканью, чтобы хоть как-то сделать ее нежеланной для воров; и привязала ручку, чтобы можно было носить через плечо. Ранее Виктория никогда не путешествовала с таким инструментом, однако оставить его не смогла.

107